В перерывах между поездками, или «экспедициями», как мы их горделиво называем, немного поснимали неподалеку от места жительства. Кроме суклейской церкви и бендерского Преображенского собора – всё сплошь новодел.

В XIX веке, вплоть до 30-х годов века XX, здесь, на тогдашней городской окраине, было Соборное кладбище, на котором хоронили офицеров и солдат расквартированных в Тирасполе Астраханского драгунского и Житомирского пехотного полков, а также прихожан Никольского собора (отсюда и название). В 1933 на его месте разбили парк культуры и отдыха. Теперь парк отдали монастырскому комплексу. Всё лучше, чем дискотека на могилах.

Ну, а теперь поехали опять на север от Тирасполя. Село Воронково. Всего два храма на Левобережье Днестра на территории нынешней ПМР не были закрыты при советской власти: церковь Успения Пресвятой Богородицы в селе Воронково и церковь Рождества Пресвятой Богородицы в селе Подоймица.

Неприятно об этом говорить, но всё же. До революции в селе была другая церковь – Николаевская. То ли снесли ее в 20-30-х годах, то ли еще что, в общем, не стало ее. Эту построили всем миром в 1943-м. При румынах то есть. В 1946-м, уже при восстановленной власти рабочих и крестьян, в здании устроили сельский клуб. Спасибо, хоть не свинарник. Ну, а сейчас, начиная с 2008-го, церковь восстанавливают, службы, несмотря на строительные работы, проводятся. И слава Богу.

Всю степень блескучести церкви фотография передать не в силах, к сожалению... Даже не знаю, какими словами выразить свои чувства. Вот есть легкое изящество храмового комплекса в Воронково (см. чуть выше), возвышенная суровость церкви в Подоймице… А что это? Как это определить? Монпасье какое-то. Китч. Ну, мы-то ладно, приехали на пару часов, повздыхали, да и уехали, отплевываясь. А ведь сотни людей, включая несовершеннолетних, вынуждены жить рядом с этой «красотой».

В середине ноября собрались за границу, в Молдову. За короткий световой день предстояло сфотографировать 9 «объектов», поэтому выехали рано, в 4 часа утра.

Надо сказать, что Бессарабия достаточно сильно отличается от нашего Левобережья: каток богоборческой власти, конечно, прошелся и по ней, но в гораздо более мягком варианте, без развешивания священников на колокольнях и т.п. К 1940 году, когда Бессарабия вошла в состав Советского Союза, подобные методы свободы совести уже не практиковались. Храмы и монастыри, конечно, закрывались, как и везде, но уже в конце 50-х – начале 60-х годов, и за те 30 с лишним лет, когда они были переданы обратно церкви, сильно не пострадали. Сейчас в Молдове только монастырей 46 штук, 24 из которых – женские.

Едем дальше: Успенский монастырь в селе Хырбовец Каларашского района (указываю район, потому что еще один Хырбовец есть недалеко от Бендер), основан в 1730 году.

Вся эта благодать, надо сказать, находится в самом сердце Молдовы и окружена Кодрами. Местность, мягко говоря, сильно пересеченная, автомобильные дороги проложены по долинам речушек, и если бы мы пользовались только этими дорогами, то ни черта бы не успели. Поэтому не раз приходилось ехать напрямик, через «хребты», через лес, буквально какими-то козьими тропами.

Можно было бы обреченно махнуть рукой на планы и поддаться заманчивым предложениям типа «а вот вы еще не видели мой подвал», но чувство долга со скрипом перебороло. Рывок к румынской границе, к Ниспоренам, точнее, в село Вэрзэрешть, к самому древнему молдавскому монастырю святого великомученика Димитрия.

Монастырь впервые упоминается в грамоте господаря Александра Доброго 1420 года. На секундочку: Христофор Колумб открыл Америку в 1492 году, то есть через 72 года после того, как молдавский господарь упомянул в своей грамоте уже существовавший к тому времени монастырь. Там, за океаном, еще только предстояли какие-то тёрки с индейцами, а у нас уже православные монастыри стояли, и господари их в своих грамотах упоминали.

Надо будет еще не раз сюда, в Кодры, съездить. Весной, когда расцветут деревья, и осенью, где-то в октябре. Будем ждать.

Фотографии А. Паламаря, Н. Феча, А. Юрковского, М. Блонштейна, В. Иванова.